This site uses cookies.
Some of these cookies are essential to the operation of the site,
while others help to improve your experience by providing insights into how the site is being used.
For more information, please see the ProZ.com privacy policy.
French to Russian: Daudet "Le Réveillon dans le Marais" General field: Art/Literary Detailed field: Poetry & Literature
Source text - French Bientôt toute la maison a l'air d'être hantée. Les torches brillent de fenêtre en fenêtre, montent et descendent dans le tournoiement des escaliers, jusqu'aux lucarnes des mansardes qui ont leur étincelle de fête et de vie. Tout l'hôtel de Nesmond s'illumine, comme si un grand coup de soleil couchant avait allumé ses vitres.
«Ah! mon Dieu ! ils vont mettre le feu ! … » se dit M. Majesté. Et, revenu de sa stupeur, il tâche de secouer l'engourdissement de ses jambes et descend vite dans la cour, où les laquais viennent d'allumer un grand feu clair.
M. Majesté s'approche ; il leur parle. Les laquais ne lui répondent pas, et continuent de causer tout bas entre eux, sans que la moindre vapeur s'échappe de leurs lèvres dans l'ombre glaciale de la nuit.
M. Majesté n'est pas content, cependant une chose le rassure, c'est que ce grand feu qui flambe si haut et si droit est un feu singulier, une flamme sans chaleur, qui brille et ne brûle pas. Tranquillisé de ce côté, le bonhomme franchit le perron et entre dans ses magasins.
Ces magasins du rez-de-chaussée devaient faire autrefois de beaux salons de réception. Des parcelles d'or terni brillent encore à tous les angles. Des peintures mythologiques tournent au plafond, entourent les glaces, flottent au-dessus des portes dans des teintes vagues, un peu ternes, comme le souvenir des années écoulées. Malheureusement il n'y a plus de rideaux, plus de meubles. Rien que des paniers, de grandes caisses pleines de siphons à têtes d'étain, et les branches desséchées d'un vieux lilas qui montent toutes noires derrière les vitres.
M. Majesté, en entrant, trouve son magasin plein de lumière et de monde. Il salue, mais personne ne fait attention à lui. Les femmes aux bras de leurs cavaliers continuent à minauder cérémonieusement sous leurs pelisses de satin. On se promène, on cause, on se disperse. Vraiment tous ces vieux marquis ont l'air d'être chez eux.
Devant un trumeau peint, une petite ombre s'arrête, toute tremblante :
« Dire que c'est moi, et que me voilà !» et elle regarde en souriant une Diane qui se dresse dans la boiserie, – mince et rose, avec un croissant au front.
«Nesmond, viens donc voir tes armes !» Et tout le monde rit en regardant le blason des Nesmond qui s'étale sur une toile d'emballage, avec le nom de Majesté au-dessous.
«Ah! Ah ! ah !... Majesté !... Il y en a donc encore des Majestés en France ?»
Et ce sont des gaietés sans fin, de petits rires à son de flûte, des doigts en l'air, des bouches qui minaudent…
Tout à coup quelqu'un crie : « Du champagne ! du champagne !
– Mais non…
– Mais si !... si, c'est du champagne… Allons, comtesse, vite un petit réveillon.»
C'est de l'eau de Seltz de M. Majesté qu'ils ont prise pour du champagne. On le trouve bien un peu éventé ; mais bah ! on le boit tout de même ; et comme ces pauvres petites ombres n'ont pas la tête bien solide, peu à peu cette mousse d'eau de Seltz les anime, les excite, leur donne envie de danser.
Des menuets s'organisent. Quatre fins violons que Nesmond a fait venir commencent un air de Rameau, tout en triolets, menu et mélancolique dans sa vivacité. Il faut voir toutes ces jolies vieilles tourner lentement, saluer en mesure d'un air grave. Leurs atours en sont rajeunis, et aussi les gilets d'or, les habits brochés, les souliers à boucles de diamants.
Les panneaux eux-mêmes semblent revivre en entendant ces anciens airs. La vieille glace, enfermée dans le mur depuis deux cents ans, les reconnaît aussi, et tout, éraflée, noircie aux angles, elle s'allume doucement et renvoie aux danseurs leur image, un peu effacée, comme attendrie d'un regret.
Au milieu de toutes ces élégances, M. Majesté se sent gêné. Il s'est blotti derrière une caisse et regarde…
Petit à petit cependant le jour arrive. Par les portes vitrées du magasin, on voit la cour blanchir, puis le haut des fenêtres, puis tout un côté du salon.
A mesure que la lumière vient, les figures s'effacent, se confondent.
Bientôt M. Majesté ne voit plus que deux petits violons attardés dans un coin, et que le jour évapore en les touchant.
Dans la cour, il aperçoit encore, mais si vague, la forme d'une chaise à porteurs, une tête poudrée semée d'émeraudes, les dernières étincelles d'une torche que les laquais ont jetée sur le pavé, et qui se mêlent avec le feu des roues d'une voiture de roulage entrant à grand bruit par le portail ouvert…
Translation - Russian Вскоре весь дом выглядит так, как будто его населили призраки. В окнах мелькают огни факелов, взбираются по спиральным лестницам на самый верх, до мансардных окошек, которым тоже достается искорка жизни и праздника. Весь Немоновский особняк озаряется светом, словно лучи закатного солнца вспыхнули в его окнах.
«Не дай бог, спалят мне дом!», ахает г-н Суверен и, оправившись от изумления, спускается на онемевших ногах во двор, где лакеи уже разожгли большой яркий костер.
Г-н Суверен подходит и заговаривает с ними. Лакеи не отвечают, они продолжают перешептываться, но при этом даже легкое облачко пара не срывается с их губ на морозном ночном воздухе.
Г-н Суверен недоволен. Зато его опасения касательно возможного пожара развеялись: его утешает, что удивительное пламя взметается столбом высоко в небо, оно ярко горит, но не греет и не обжигает. Успокоившись, достопочтенный господин поднимается на крыльцо и входит на склады.
Надо думать, в этих помещениях на первом этаже прежде устраивались пышные приемы. Остатки позолоты еще блестят по углам. Фрески с мифологическими сюжетами, поблекшие, как воспоминания о былых годах, окаймляют зеркала, парят над дверьми и взмывают к потолкам. Ни портьер, ни мебели, к сожалению, больше нет. Одни корзины, большие ящики, наполненные сифонами с оловянными головками и чернеющие за окнами сухие ветки старой сирени.
Переступив порог, г-н Суверен оказывается в зале, полном света и людей. Он приподнимает шляпу в знак приветствия, но никто не обращает на него внимания. Дамы под руку с кавалерами продолжают жеманничать в крытых атласом шубках. Пары фланируют, встречаются, заводят беседы, расходятся. Эти старые маркизы чувствуют себя как дома, в самом деле!
Легкая дрожащая тень останавливается перед висевшим в простенке зеркалом в расписной раме:
«Подумать только, ведь это я! Вот она я!» «Неужели это я? «И вот это тоже я!» – с улыбкой говорит она и переводит взгляд на резное панно. На нем – изящная розовощекая Диана с полумесяцем во лбу.
«Немон, иди-ка посмотри на свой герб!» – все смеются, глядя на отпечатанный на мешковине родовой герб Немонов с фамилией «Суверен».
«Ах-ах-ах!... Суверен!... Разве во Франции не вывелись еще суверены?»
Повсюду веселье, смех, похожий на перезвон колокольчиков игриво грозящие пальчики, жеманные улыбки…
– Шампанское! Шампанское! – кто-то вдруг восклицает.
– Вовсе нет…
– Да, да! Это шампанское… Графиня, выпейте. Сочельник все же!
За шампанское приняли сельтерскую г-на Суверена. Оно немного выдохлось, ну и что ж? его все равно выпивают – много ли надо бедным призракам, чтобы закружились головы? Шипучая вода их оживляет, разогревает, все хотят танцевать.
Образуются пары для менуэта. Чудный скрипичный квартет, приглашенный Немоном, начинает сюиту Рамо, всю в триолях – резвых, но плавных и томных. Надо видеть, как эти прелестные старушки изящно кружатся, церемонно приседают в такт музыке.
Обновляются их наряды - златотканые лифы, парчовые юбки, туфли с бриллиантовыми пряжками.
Даже расписные панно как будто оживают при звуках забытой мелодии. Старинное зеркало, заточённое в простенок вот уже двести лет, тоже ее помнит: поцарапанное, потускневшее по углам от времени, оно проясняется и посылает танцорам их отражения – немного поблекшие, словно обвеянные тихой грустью.
Г-ну Суверену становится неловко в этом изящном обществе. Он притаился за большим ящиком и наблюдает…
Между тем, начинает брезжить утро. Сначала светлеет двор за стеклянными дверьми, потом верх окон и, наконец, половина зала.
По мере того, как день набирает силу, тени блекнут, сливаются воедино.
Только два скрипача замешкались в дальнем углу, но и те испаряются в воздухе на глазах г-на Суверена, едва их касается солнечный свет.
Во дворе можно еще различить, хотя и смутно, как в окошке портшеза белеет голова в напудренном парике, усеянном изумрудами, а последние отблески догорающего факела, брошенного лакеями на мощеный двор, смешиваются с искрами, летящими из-под колес повозки, которая с шумом въезжает через открытые ворота…
French to Russian: Marcel Aymé "Josse" General field: Art/Literary Detailed field: Poetry & Literature
Source text - French Josse la regarda au milieu du visage, détourna les yeux aussitôt et haussa les épaules. Valérie était devenue rouge. Elle venait de retrouver, dans le regard de son frère, tous les regards d’hommes qui s’étaient détournés d’elle au long de sa vie de vielle fille, elle y avait lu l’invariable réponse à ses illusions toujours renaissantes.
Pendant qu’il rangeait ses souvenirs et ses bibelots, elle jeta un coup d’œil sur l’une des portes de l’armoire à glace et y vis son visage osseux. L’âge et les cheveux blancs, qui lui conféraient une sorte de neutralité, en avaient un peu atténué ce que la laideur avait toujours eu d’agressif, mais il conservait une masculinité ingrate.
Errant par la ville ou par la campagne, indiffèrent aux gens et aux paysages, il traînait partout un ennui calme, discipliné. Après les longues pérégrinations sans but et sans, il était heureux de rentrer à la maison, d’y retrouver la présence hostile de Valérie, sa hargne vigilante et son regard inquisiteur.
Leur mésentente, foncière, les heurts et les éclats qui en résultaient à chaque instant, les maintenaient l’un et l’autre, dans un état de tension nerveuse à la fois pénible et tonique dont chacun d’eux éprouvait le besoin.
Ce ne fut qu’une quinzaine de jours plus tard que Valérie perçut avec certitude chez son frère un changement d’attitude et même de caractère. Auparavant, elle avait déjà observé à de certains moments une légèreté d’humeur qu’elle ne lui connaissait pas, comme aussi un manque d’agressivité et une relative indifférence lorsque s’étaient élevéеs entre eux des querelles qui, habituellement, l’eussent à coup sûr amené à faire un éclat.
Toutefois, ces baisses de tonus avaient été suffisamment compensées par une humeur morose et par des accès de rage pour qu’elle ne prît pas la peine d’y arrêter son attention.
Or il lui devenait clair, tout d’un coup, qu’il s’acheminait vers une sorte de sérénité, une joie intérieure faisant penser à quelque jeunesse miraculeusement retrouvée.
Cela n’empêchait pas qu’il eût toujours un masque sévère et que ses moindres paroles, aboyées d’une voix sèche, retentissent comme des injonctions, mais il lui arrivait de plus en plus rarement de s’emporter et, aux savantes provocations de sa sœur, il n’opposait la plupart du temps qu’une espèce d’absence et parfois même des paroles d’accommodement et de bienveillance.
Translation - Russian Жосс посмотрел на нее в упор, тут же отвел взгляд и пожал плечами. Валери залилась краской. Именно так смотрели на нее мужчины всю ее стародевичью жизнь – их равнодушные взгляды скользили по ней, не задерживаясь, раз за разом отнимая ее надежды.
Пока он расставлял сувениры и безделушки, она посмотрелась в зеркальную створку шкафа и увидела в отражении свое сухое лицо. Лицо — несмотря на то, что возраст и седые волосы немного смягчали его грубые черты и сглаживали некрасивость — мужеподобное, отталкивающее.
Скука неизменно сопровождала его, когда он бесцельно бродил по улицам города или за городом, одинаково равнодушный к людям и окружающим пейзажам. Он был рад оказаться дома после долгих однообразных блужданий, рад ощутить враждебное присутствие Валери, ее недремлющую злобу и негодующий взгляд.
Взаимная вражда, нескончаемые ссоры и перебранки держали и одного и другую в нервном напряжении, изнуряющем и, одновременно, бодрящем — они не могли без этого обойтись.
Лишь недели две спустя Валери окончательно убедилась, что поведение и даже характер брата как-то изменились. Ей уже и раньше случалось замечать в нем некую душевную легкость, ранее ему несвойственную; во время перепалок, которые еще недавно неизменно заканчивались бурными ссорами, он не выказывал враждебности и вел себя скорее равнодушно.
Но такая вялость с лихвой окупалась мрачным настроением и приступами ярости, поэтому она не придала этому особого значения. А теперь ей вдруг стало ясно, что он обретал душевный покой, в нем вызревала внутренняя радость, словно ему чудесным образом удалось вернуть себе былую молодость.
Лицо его хранило все то же угрюмое выражение, и говорил он так же грубо, как будто лаял приказы; тем не менее, он все реже выходил из себя и на придирки сестры зачастую отвечал с отсутствующим видом, даже миролюбиво, благожелательно, а то и вовсе пропускал их мимо ушей.
More
Less
Experience
Years of experience: 3. Registered at ProZ.com: Nov 2017. Became a member: Oct 2024.
Get help on technical issues / improve my technical skills
Network with other language professionals
Get help with terminology and resources
Learn more about translation / improve my skills
Stay up to date on what is happening in the language industry
Improve my productivity
Bio
I am a native Russian speaker living in France for the past 20 years.
Subtitling is an area I am heavily involved in. I am currently working as a freelance
French-Russian and English-Russian Translator and perform audiovisual translation.
Passionate about cinema, literature, languages and media localization, I am eagerto utilize my expertise.
Keywords: subtitling, avt, audiovisual translation, templating, English to Russian, French to Russian, adapting dialogues for dubbing, translation, localization, game localization. See more.subtitling, avt, audiovisual translation, templating, English to Russian, French to Russian, adapting dialogues for dubbing, translation, localization, game localization, transcription, time coding. See less.
Member since Oct '24
Expertise